Последнее слово подсудимого - Закон и Я Шариковой ручкой - литературно-правовой проект - Литературный клуб «Золотое перо Закона»

Участницей этой истории стала самая обычная шариковая ручка. Так сложилась ее судьба, что она в коробке сотни своих подружек попала в магазин СТЗО-1 г. Новосибирска. А знакомство с миром людей началось для нее в тот день, когда ее вытащили из коробки и вручили подсудимому Ибрагиму, делавшему покупки в этом магазине. Поэтому из магазина она попала сразу в камеру СИЗО-1. Мир тюремной камеры не сильно удивил Шариковую Ручку, ибо сравнивать его она могла только с темной и тесной коробкой, в которой она простояла довольно долго. Но теперь она почувствовала себя нужной и даже свободной. Молодой азербайджанец Ибрагим сидел в тюрьме уже больше года, и к моменту приобретения Шариковой Ручки судебное следствие по его делу уже закончилось. Оставались лишь прения сторон и последнее слово подсудимого, после чего судья удалялась для постановления приговора. В одной камере с Ибрагимом сидел Дед, Салага, Наркоман, Киллер и Юрист. Каждый из них ожидал своего приговора. Жизнь Шариковой Ручки в камере состояла из разгадывания многочисленных кроссвордов, изредка она писала письма, успела написать несколько заявлений и даже пару объяснительных. Пока не довелось ей принять участие в написании последнего слова подсудимого. Ожидая своего этапа в суд, Ибрагим интересовался у каждого в камере, стоит ли ему выступать с последним словом и что лучше и правильнее сказать в этом выступлении. А так как вину свою по делу он не признавал, то получалось, что говорить ему придется не два и не три предложения.
Юрист ему советовал:
-Ты русский язык знаешь плохо, да еще на последнем слове будешь волноваться и можешь забыть сказать о важных вещах. Поэтому, Ибрагим, лучше сейчас спокойно запиши, что, по-твоему, нужно сказать, а в зале суда только прочитаешь свое последнее слово. -Да порожняк все эти прения и последнее слово, - возразил Дед. – Все мы едем в суд лишь услышать приговор, который уже наверняка вынесен судьей. А для подсудимого ломают комедию и имитируют процесс, хотя все заранее решено. Уж я-то не первый свой приговор жду и знаю, о чем вам говорю. - Может, Дед и прав, но ты, Ибрагим, ничего не потеряешь, если не поленишься взять свою шариковую ручку и напишешь все, что хочешь сказать – настоял Юрист. Взялся Ибрагим писать с Шариковой ручкой свое выступление на последнем слове и трудился с ее помощью больше трех дней. В итоге под пером нашей ручки родилось три тетрадных листа мелким почерком.
Напомню, что русский язык Ибрагим знал плохо, ручка уж в этом не виновата, ну и писал он так, как думал и говорил. А когда Ибрагим решил представить на суд сокамерников свое творение, была уже ночь перед его этапом в суд. Дед и Киллер уже спали на своих шконках. Салага и Наркоман играли в нарды. А Юрист изучал чужие уголовные дела. Все, кто не спал в камере, отвлеклись от своих дел, чтобы послушать Ибрагима. Но читал он еще хуже, чем писал, а потому пришлось Салаге с выражением читать творчество Ибрагима и Шариковой Ручки. И уже с первых предложений все находившиеся в камере стали так хохотать, что разбудили Деда и Киллера, чем вызвали их недовольство. - Вы чего ржете как лошади Буденного? Забыли что ли, что сон арестанта – это святое? - Заворчал Дед.
Пришлось остальным пояснить, что случилось.
- Вот слушаем последнее слово подсудимого Ибрагима.
- И зачем так гоготать?
- Ты, конечно, нас извини, что разбудили, но ты, Дед, сам послушай. Давай, Салага, читай сначала. К концу первого листа вся камера уже плакала от смеха. Ни одна юмористическая передача с их авторами не могла сравниться с произведением Ибрагима. Салага уже просто икал от смеха и дальше не мог читать, поэтому решил доверить это дело Юристу, который собрал всю свою волю в кулак, чтобы не хохотать, и дочитал-таки написанное до конца. Хохот стоял такой, что прибежал дежурный по этажу, спавший в другом конце тюремного коридора. Первое, что он подумал: вся камера находится под воздействием запрещенных препаратов. Но к тому моменту чтение закончилось, а силы смеяться у слушавших к тому моменту уже иссякли. Арестанты успокоились, и дежурный отправился досматривать свои сны. Всем составом хаты решили: менять ничего не нужно. Во-первых, уже поздно. Во-вторых, Дед мог оказаться прав в том, что приговор уже готов, и тогда последнее слово не имело значения. В-третьих, написать что-то лучше, чем все услышали, врядли возможно, а прочитать получившееся нужно обязательно. Так Шариковая ручка отправилась утром с Ибрагимом в суд и впервые оказалась в зале судебного заседания. В зале помимо судьи и секретаря ручка увидела прокурора, адвоката, конвоира и родственников Ибрагима. После скучных прений сторон судья предоставила Ибрагиму право последнего слова подсудимого. А ручка приготовилась повторно услышать их совместное творение. Но, так как Ибрагим даже по своим листкам читал плохо, то адвокат, еще не знакомый с текстом, предложил огласить его за подсудимого. Никто из присутствующих в зале суда возражать против этого не стал. Адвокат начал читать последнее слово подсудимого, и что тут началось! Весь смысл того, что хотел сказать Ибрагим, был прост и понятен и легко угадывался за сказанным. Но написано это было с такими ошибками, нарушениями всех правил русского языка, которые нарочно придумать не получится ни у одного грамотного человека, а в итоге вызвало море смеха. Как ни пытались присутствовавшие сохранить серьезность и подобающий суду порядок – этого никому не удалось. Атмосфера всеобщего смеха была столь заразительна, что через 5 минут в зале суда царило общее веселье. Первым стал хохотать прокурор, после него устала сдерживать смех секретарь, и дальше всех просто прорвало. Лавина смеха накрыла всех присутствовавших в зале. Даже конвоир корчился от смеха в углу судебного зала. Тяжелее всего приходилось адвокату, который должен был дочитать весь текст до конца. Дольше всех сдерживался от смеха судья, хотя к концу первого листа поняла, что призывать к порядку в судебном заседании уже бесполезно, а прерывать последнее слово подсудимого или ограничивать его по времени - запрещено законом. А смех в суде не запрещен, если не мешает процессу. С огромным трудом, с паузами на вытирание слез, адвокат дочитал творчество Ибрагима и Шариковой ручки. К этому моменту силы смеяться остались у судьи. Уже не сдерживая смеха, судья спросила у Ибрагима: будут ли у него дополнения к тому, что все только что услышали. После этого секретарь предложила всем встать, и суд в лице судьи удалился для постановления приговора. Отсутствовала судья недолго. Значит, Дед все-таки оказался прав. Все присутствовавшие в зале опять встали. Ручка почувствовала сильное волнение Ибрагима. Судья быстро огласила приговор. Приговор этот оказался обвинительным. Сердце у Ибрагима оборвалось… Но то ли так было решено заранее, то ли последнее слово произвело такое впечатление, однако судья с огромной улыбкой сообщила, что наказание считать условным! А потому молодого азербайджанца освободили в зале суда. Конвоир открыл дверь клетки, и Ибрагима обняли его родственники. На этом заседание было окончено. Все присутствовавшие расходились в отличном настроении. А Шариковая ручка отправилась вместе с Ибрагимом из тесной судебной камеры в большой и интересный мир свободных людей.

26 февраля 2012 10:58

если это реальная история, то давайте текст этого последнего слова сюда на сайт

Для добавления комментариев необходимо авторизироваться

Российские присяжные заседатели не допущены к суду над коррупционерами. Как долго мы будем довольствоваться наблюдением за «успехами» системы в борьбе с коррупцией с экранов телевизоров и новостных лент.

• Адвокатов научат лайкать
  Комиссия Федеральной палаты адвокатов по этике и стандартам 27 сентября рассмотрит проект документа, который призван упорядочить поведение адвокатов в Интернете. Основной подход при подготовке документа.
• Папарацци с телефоном: помощники ГИБДД или добыча нарушителя? - 18.08.2016
  Для наказания автолихачей МВД РФ предлагает использовать сделанные активными гражданами фотографии и видеоролики, на которых засняты проступки водителей. Соответствующий законопроект разработан с целью.
• Криминальная Россия XIX века. Доктор Гааз и каторжане
  Вместе с развитием полицейского ведомства на протяжении XIXв. набирает обороты и преступность. Если в 1-й половине столетия главные преступники – это беглые крестьяне, превратившиеся в разбойников.
• Аттестованный риэлтор или частный посредник. Кто должен остаться на рынке сделок с недвижимостью?
  В Государственную Думу направлен законопроект «О посредничестве (агентской деятельности) на рынке сделок с недвижимостью», задачей которого станет урегулирование работы риэлторов – индивидуальных предпринимателей.
• С праздником «русской весны»!
  Страна отмечает вторую годовщину воссоединения России с Крымом и Севастополем

Имя вне закона. Кому решать, как назвать ребенка? - 11.08.2016
В Госдуму РФ представлен внесенный сенатором Валентиной Петренко законопроект, который может запретить родителям называть ребенка именем, содержащим ненормативную лексику, дискриминирующий смысл, цифровые.

Выступление Т.Н. Москальковой о теракте в Брюсселе
Москалькова Татьяна Николаевна

Неуплата алиментов. Злостное преступление или неопасное бездействие? - 04.08.2016
С 4 июля процедура привлечения к ответственности за неуплату алиментов кардинально поменялась. Теперь понятие «злостное уклонение от уплаты» отменено. В соответствии с введенным понятием «административной.

Тонировка для имиджа
В Ивановской области зреет очередной скандал с участием инспектора ГИБДД. Предпринимателю Манвелу Нахапетяну грозит 10 лет лишения свободы по обвинению в нападении на представителя власти, находившегося.

• Адвокатов научат лайкать
  Комиссия Федеральной палаты адвокатов по этике и стандартам 27 сентября рассмотрит проект документа, который призван упорядочить поведение адвокатов в Интернете. Основной подход при подготовке документа.
• Начальник ОСБ УВД по ЦАО Москвы подозревается в получении крупной взятки
  Начальник отдела собственной безопасности УВД по Центральному округу Москвы Андрей Красноперов арестован на два месяца. Такое решение вынес Мещанский суд столицы, передает ТАСС.
• Суд оставил под арестом главу отдела СБ столичного УВД
  Мосгорсуд признал законным арест начальника отдела собственной безопасности управления внутренних дел (ОСБ УВД) по ЦАО Москвы Андрея Красноперова, обвиняемого в получении 2 млн руб. взятки от предпринимателя.
• Папарацци с телефоном: помощники ГИБДД или добыча нарушителя? - 18.08.2016
  Для наказания автолихачей МВД РФ предлагает использовать сделанные активными гражданами фотографии и видеоролики, на которых засняты проступки водителей. Соответствующий законопроект разработан с целью.
• Аттестованный риэлтор или частный посредник. Кто должен остаться на рынке сделок с недвижимостью?
  В Государственную Думу направлен законопроект «О посредничестве (агентской деятельности) на рынке сделок с недвижимостью», задачей которого станет урегулирование работы риэлторов – индивидуальных предпринимателей.
• Имя вне закона. Кому решать, как назвать ребенка? - 11.08.2016
  В Госдуму РФ представлен внесенный сенатором Валентиной Петренко законопроект, который может запретить родителям называть ребенка именем, содержащим ненормативную лексику, дискриминирующий смысл, цифровые.
• Неуплата алиментов. Злостное преступление или неопасное бездействие? - 04.08.2016
  С 4 июля процедура привлечения к ответственности за неуплату алиментов кардинально поменялась. Теперь понятие «злостное уклонение от уплаты» отменено. В соответствии с введенным понятием «административной.
• Татьяна Москалькова попросила КС разъяснить право граждан оспаривать решения органов власти
  Недавно назначенная на пост уполномоченного по правам человека в России Татьяна Москалькова направила первое обращение в Конституционный суд РФ, передает «Право.Ru».
• «ДИНАМИЧНЫЕ РЕБЯТА» на премьере нового фильма «ПОВЕСТЬ О НАСТОЯЩЕМ ТРЕНЕРЕ»!
  14 апреля 2016г. в Доме кино Союза кинематографистов России состоится премьера документального фильма "Повесть о настоящем тренере". Это кинопутешествие в мир хоккея времен СССР и его «легенды».

Портал функционирует при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям и является официальной площадкой мониторинга правоприменения в сети Интернет, в соответствии с Соглашением с Минюстом России

Последнее слово подсудимого

После окончания судебных прений подсудимый имеет право высказать свои соображения в последнем слове. Как показывает практика, подавляющее большинство клиентов пользуются данным правом. Однако это не означает, что подсудимый не вправе отказаться от последнего слова. Последнее слово – это право, а не обязанность подсудимого. При этом, все-таки, на мой взгляд этим правом пользоваться необходимо.

Можно многое советовать о содержании последнего слова. Однако, необходимо учитывать, что, не смотря на то что запрещено вмешиваться и ограничивать по времени последнее слово, зачастую судьи (да и гос.обвинители ) прерывают репликами речь подсудимого. Судья. как правило, не обременяя себя доводами, останавливает подсудимого, по причине, якобы того, что его речь не имеет отношения к рассматриваемому делу.

Основной совет: последнее слово подсудимого должно относиться исключительно к рассматриваемому делу. Эта речь не должна быть чересчур затянутой. Практика очевидно показывает, что если подсудимый не обладает ораторскими способностями, то его речь, через 3-5 минут перестает быть объектом внимания суда. Желательно, что бы последнее слово содержало как можно меньше прилагательных, и произносилось в живой, выразительной и этичной форме.

Подсудимому, на мой взгляд, не стоит апеллировать в последнем слове к суду юридическими понятиями и терминами; не стоит проводить юридический анализ вменяемого преступления и юридический анализ доказательств (относимость, допустимость, достаточность). ЭТО РАБОТА АДВОКАТА. Не стоит пытаться подсудимому противопоставлять свои юридические познания знаниям судьи и гос.обвинителя. Это распространённая ошибка. И это, как правило, вызывает у суда раздражение.

Наоборот, в последнем слове, подсудимый должен сделать упор на эмоциональную составляющую его дела. Юридические аспекты своего вопроса он должен оставить юристам. а именно адвокату по уголовным делам. А сам объяснить (причем вкратце), с точки зрения логики и человеческих эмоций, по каким причинам его следует считать невиновным, а приговор вынести оправдательный. Либо наоборот, деятельно раскаяться, принести в зале суда извинения потерпевшим.

Огромной ошибкой будет, если подсудимый будет использовать заранее подготовленные тезисы и зачитывать последнее слово с бумаги.

Напоследок помните, что последнее слово может стать отправной точкой для нового судебного разбирательства. Если подсудимый забыл о каких-либо фактах, либо посчитал что какие-то вопросы в суде не до конца изучены, либо появились дополнительные доказательства, он вправе ходатайствовать о возобновлении судебного следствия.

Ваши проблемы зачастую пугают своей сложностью и запутанностью. Вам не стоит отчаиваться и необходимо позвонить по телефонам

8 (916) 387-20-30, 8 (495) 564-65-04

Наши специалисты проведут анализ Вашей проблемы и выработают пути ее разрешения в соответствии с Вашими пожеланиями, реальным положением дел, практическим опытом наших работников и действующим законодательством.

Судебные прения и последнее слово подсудимого - Уголовный процесс Украины

Судебные прения - важнейшая часть судебного разбирательства, в которой участники процесса определяют относимость к делу, допустимость, достоверность и достаточность исследованных в ходе судебного следствия доказательств, определяющих установление или неустановление обстоятельств, относящихся к предмету доказывания, дают юридическую оценку и квалификацию деяния, которое вменяется подсудимому в вину, излагают свои соображения по существу вопросов, подлежащих разрешению судом при постановлении приговора.

Судебные дебаты - это дебаты участников процесса, в которых подводятся итоги судебного следствия, даются оценки собранным доказательствам, делаются выводы, аргументируются мнения по вопросам, подлежащим разрешению судом.

На этом этапе правосудия вполне реализуется принцип состязательности сторон, где участники процесса, которые имеют и отстаивают свои интересы или интересы лиц, которых защищают, обосновывают возможность решения того или иного вопроса в свою пользу, выкладывают обстоятельства, которые оправдывают или обвиняют, смягчающие или отягчающие ответственность обвиняемого обстоятельства, аргументируют исковые требования.

Выслушивания мнений всех участников судебного разбирательства - важное условие установления истины, выявления имеющихся пробелов в исследовании доказательств, сомнений по делу, которые не могут быть устранены в судебном разбирательстве, формирование убеждения судей по вопросам, которые решаются. Судебные дебаты - это мощное средство воспитательной функции правосудия, они дают возможность гражданам получить полезные уроки из дела.

Участники судебных прений. Дебаты состоят в речах прокурора, потерпевшего и его представителя, гражданского истца, гражданского ответчика или их представителей, защитника, подсудимого.

В судебных прениях, по предписаниям ст. 364 УПК Украины, выступают прокурор, потерпевший, его представитель и законный представитель, гражданский истец, его представитель и законный представитель, гражданский ответчик, его представитель, обвиняемый, его законный представитель, защитник, представитель юридического лица, в отношении которого осуществляется производство. Если в судебном разбирательстве принимали участие несколько прокуроров, в судебных прениях на их усмотрение имеет право выступить один прокурор или каждый из них обосновывает в речи свою позицию в определенной части обвинения. Если в судебном разбирательстве принимали участие несколько защитников обвиняемого, порядок выступлений в судебных прениях определяется ими по взаимному согласию. В случае отсутствия согласия порядок их выступлений устанавливает суд. Если в судебном разбирательстве принимали участие несколько обвиняемых, защитников, представителей, порядок их выступлений в судебных прениях устанавливает суд.

Действующим законодательством к участию в судебных дебатах во всех без исключения процессуальных правоотношениях допущенные потерпевший и подсудимый, и это уместно, ведь прежде всего необходимо каждому человеку предоставить возможность защищать себя самому, а уже потом надеяться на милость, компетентность, любознательность и талант других. Потерпевший имеет право участвовать в дебатах независимо от участия в них прокурора (обвинителя), который в определенной степени представляет и его интересы, а подсудимый имеет право на участие в судебных прениях независимо от того, принимает участие в деле на данном этапе защитник.

Предметом судебных прений является:

1) наличие или отсутствие общественно опасного и противоправного деяния;

2) объект и предмет посягательства, характер и размер ущерба;

3) объективная сторона деяния, наличие причинной связи между деянием и вредными последствиями, которые наступили;

4) субъект преступления;

5) виновность обвиняемого и форма вины;

6) смягчающие обстоятельства и обстоятельства, отягчающие;

7) наказуемость деяния и мера ответственности;

8) судьба гражданского иска и вещественных доказательств;

9) причины и условия, способствовавшие совершению преступления, и другие вопросы, которые решаются судом.

Принцип судебных дебатов. Участники судебного производства имеют право в судебных прениях ссылаться только на те доказательства, которые были исследованы в судебном заседании. Если во время судебных дебатов возникнет необходимость представить новые доказательства, суд возобновляет выяснения обстоятельств, установленных в ходе уголовного производства, и проверки их доказательствами, после окончания которого вновь открывает судебные дебаты по поводу дополнительно исследованных обстоятельств (ч. 5 ст. 364 УПК Украины).

Сроки дебатов. Речи участников судебных прений могут длиться столько, сколько необходимо для изложения своих соображений по предмету рассмотрения. Суд не вправе ограничивать продолжительность судебных прений определенным временем. Председательствующий имеет право остановить выступление участника дебатов, если он после замечания повторно вышел за пределы уголовного производства, что осуществляется, повторно допустил высказывания оскорбительного или непристойного характера, и предоставить слово другому участнику дебатов. Законом не установлено временное ограничение судебных дебатов. Однако более убедительной часто оказывается краткость. К тому же нередко, как отмечал О. Дюма, кто много говорит, тот рано или поздно скажет глупость.

Обвинитель имеет право высказывать мнения суда о доказанности обвинения, общественной опасности преступления и подсудимого, высказывать соображения по поводу применения закона, целесообразности конкретной меры наказания в отношении подсудимого и по другим вопросам дела.

Если прокурор убедился в невиновности подсудимого или сомневаешься в его виновности, он обязан отказаться от обвинения и изложить свою позицию, не защищая "честь мундира", честно, подчиняясь только фактам и доводам разума. "Истинно могуч тот, кто побеждает самого себя", - говорит восточная мудрость.

Речь защитника определяется его процессуальной функцией в уголовном судопроизводстве. Защитник обязан использовать все указанные в законе средства и способы защиты в целях выяснения обстоятельств, которые оправдывают обвиняемого или смягчают его ответственность. Защитник в судебных прениях высказывает свое мнение относительно значения доказательств по делу, о наличии обстоятельств, оправдывающих подсудимого или смягчающих его ответственность, а также свои соображения по поводу применения закона и меры наказания, о возможности условного его осуждения или освобождения от наказания. Речь защитника является защитной своим характером. Она не может содержать в себе обвинительных моментов.

Характерной чертой судебных дебатов по делам частного обвинения, в случае объединения в одном производстве встречных исков, € то, что потерпевший одновременно является и подсудимым, а подсудимому присущи признаки статуса потерпевшего. Поэтому здесь трудно определить последовательность их выступлений. Это должен сделать суд, учитывая конкретные обстоятельства дела. Предполагается, что стороны могут выступать в дебатах как потерпевшие, а потом как подсудимые, с защитной речью и последним словом.

Судебные прения осуществляются с соблюдением следующих правил:

1. Участники судебного разбирательства имеют право в судебных прениях ссылаться только на те доказательства, которые были исследованы в судебном заседании. Если во время судебных дебатов возникнет необходимость представить новые доказательства, суд возобновляет судебное следствие. После окончания возобновленного судебного следствия суд вновь открывает судебные дебаты по поводу дополнительно исследованных обстоятельств.

2. Суд не имеет права ограничивать речь участников прений определенным временем. Председательствующий останавливает участников прений лишь в тех случаях, когда они в своих речах выходят за пределы рассматриваемого дела. Суд имеет право сделать оратору замечание, не лишая его возможности свободно высказаться и завершить изложение своей мысли.

3. Участники дебатов равны в своих правах и процессуальных возможностях отстаивание своего убеждения.

4. Для обвинителя и защитника участие в судебных прениях является обязательным.

5. Защитник не имеет права отказаться от защиты подсудимого и, выступая в судебных прениях, не должен высказывать свое убеждение в виновности подзащитного, если последний себя виновным не считает, сводя защиту только к выявлению смягчающих вину обстоятельств. Он не имеет права утверждать того, что может навредить подзащитному.

6. Отказ подсудимого от защитника даже после провозглашения последним своей речи дает ему безоговорочное право на участие в судебных прениях и произнесение защитительной речи самостоятельно.

7. Участие в судебных прениях защитника не лишает права подсудимого на участие в судебных прениях.

8. Участие в судебных прениях прокурора не лишает права потерпевшего на участие в судебных прениях.

9. После окончания речей участники судебных прений могут выступить еще по одному разу с репликой. Право последней реплики принадлежит подсудимому.

Речи участников процесса должны быть логически убедительными, не превращаться в эмоциональные споры или "банальную философию права", исключать фарисейство.

Искусство судопроизводства есть не что иное, как искусство доказательств и аргументации.

Типичными ошибками судебных дебатов являются частые подмены доказуваної тезисы, которые проявляются в том, что, высказав определенное мнение, участник процесса в конечном итоге доказывает близкое с исходным тезисом положение, но которое представляет собой уже другую мысль. Часто используется так называемый "аргумент к личности", когда вместо обсуждения доказательств вины оппонент скатывается на обсуждение негативных качеств личности подсудимого.

Судебная речь должна быть логичной, содержательной и убедительной. "Нужно знать предмет, о котором говоришь, в точности и подробности, выяснив себе вполне его положительные и отрицательные свойства, нужно знать свой родной язык и уметь пользоваться его гибкостью, богатством и своеобразными оборотами и, наконец, надо быть искренним", - писал А.Ф. Лошади.

Необходимые важные свойства судебной речи -ясность, лаконичность, грамотность и точность. "Не так говорите, чтобы мог понять, а так, чтобы не мог не понять", - подчеркивал П. С. По-роховщиков1. Лаконичность речи достигается точностью суждений, отсутствием витиеватостей, повторов. Немногословность - вершина красноречия.

Грамотность предполагает соблюдение норм литературного языка (лексических, грамматических, орфоэпических, стилистических, акцентологічних). "Чтобы хорошо говорить, надо хорошо знать свой язык; богатство слов есть необходимое условие хорошего стиля".

К услугам ораторов все богатство и изысканность языка. В судебных речах, в отличие от судебных документов, которые выкладываются официально-деловым стилем, уместные метафоры, сравнения и другие языковые средства художественной выразительности. Главное - уметь их разумно использовать и уместно применять.

В художественной литературе (В. Вересаев) описан такой случай из судебной практики Ф. Плевако.

Бабушка украла чайник, и была предана до суда присяжных. Поддерживая обвинение, прокурор, чтобы опередить защитную речь адвоката, решил сам сказать все, что можно было бы навести на ЕЕ защиту: бедная бабушка, беспросветная нищета, кража незначительная, подсудимая вызывает жалость. Но! Собственность является священной!

"Весь наш общественный строй, - сказал прокурор, - держится на собственности, если мы позволим расшатывать ее, то страна погибнет".

Встав Ф. Плевако со словами: "Много бед, много испытаний пришлось выстрадать России за ее более чем тысячелетнее существование. Печенеги мучили ее, половцы, татары, поляки. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь, теперь старушка украла старый чайник. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно". (Оправдали). Пример актуален и для нашего времени.

Следует помнить, как говорил П. Пороховщиков, что "одно неудачное выражение может извратить мысль, сделать трогательное смешным, значительное лишить содержания".

Истинное красноречие, как отмечал Ф. Ларошфуко, - это умение сказать все, что следует, и только то, что следует.

Ф. Н. Плевако защищал священника, виновность которого была в суде доказана. Речь защитника заслуживает внимания:

"Господа присяжные заседатели! Дело понятное. Прокурор во всем совершенно прав. Все эти преступления подсудимый совершил и в них признался. О чем тут спорить? Но я обращаю ваше внимание вот на что. Перед вами сидит человек, который тридцать лет отпускала на исповеди ваши грехи. Теперь она ждет от вас: отпустите ли вы ему и грех".

Судебная речь должна отличаться высокой культурой, благозвучием и этичностью. Грубость, пошлость, сарказм, жаргон или просторечие должны быть исключены. Относительно оппонентов участник дебатов должен быть серьезным без сухости, вежливым без лицемерия, добрым без слащавости, заботливым без подхалимажа, шутливым без шутовство.

Судебная речь должна стать частью искусства красноречия, достоянием культуры. Здесь будут уместны и изящная метафора, и удачный афоризм, и риторический вопрос, и изысканный эпитет, и образность, и антитезис. Нужный тембр голоса, интонация, жесты, мимика, выражение глаз и улыбка, - все это может служить великолепной оправой хорошего мнения и усиливать ЕЕ звучание, послужить защиты истины и справедливости.

"Но подстрекатели были. Я нашел их и с головой выдаю вашему правосудию: они - подстрекатели, они - зачинщики, они - причина всех причин. Войдите в зверинец, когда придет время бросать пищу зверям, что проголодались; войдите в детскую, где дети, что проснулись, не видят няни. Там - одновременное рычание, здесь - одновременный плач. Поищите между ними подстрекателя. И он найдется не в отдельном звери, не в старшей или младшему ребенку, а найдете его в голоде или неприглядности, что охватил всех одновременно", - так горячо говорил Ф. Плевако в своей непревзойденной речи на защиту крестьян села Люторич.

Богатейший опыт судебного красноречия заложен в речах Ф.Н. Плевако, А. Ф. Кони, С.А. Андрієвського4,М.П. Карабачевського, В.М. Пржевальского, М.Г. Казаринова, В.Д. Спасовича, В. И. Жуковского и многих других известных юристов. Интересные речи наших современников. В. И. Царева, Г. Падви, Я.С. Киселева, Г.М. Резника. АндрієвськийС.А. как и много известных юристов прошлого, был талантливым и образованным человеком - писал стихи и художественные произведения. Поэтическим талантом известны также юристы М.П. Карабачевський, О. И. Урусов, Н.И. Холева, А.Ф. Лошади и другие. Плеяда этих художников слова оставила нам в наследство бесценное сокровище непревзойденных и колоритных судебных речей.

Как показывает их опыт, особенно ценным свойством любой публичной речи является умение оратора говорить без традиционных штампов и схем, говорить не по написанному на бумаге, а глядя глаза в глаза оппонентам, говорить экспрессивно, красиво, интересно, говорить неординарно. А так говорить можно только обладая способностью неординарно мыслить.

Нетрудно заметить, что искусство судебных речей приобрело расцвета во времена существования суда присяжных - судебным ораторам было перед кем проявлять свое искусство, присяжные, не зная обстоятельств дела, способствовали тщательному ее анализа участниками дебатов, предоставляли шанс им, проявив профессионализм и свой талант, добиться успеха. Сегодня искусство судебной риторики имеет возрождаться, и есть надежда, что с введением суда присяжных такие процессы получат дополнительный импульс и стимул для их ускорения.

Вот отрывок из речи С.А. Андриевского на защиту Андреева.

"В жизни Андреева произошло нечто вроде землетрясения, совсем как в Помпее или на Мартиниці. Прекрасный климат, все блага природы, ясное небо. Вдруг показывается слабый свет, дымок. Потом черные клубы дыма, гарь, копоть. Все гуще. Вот уже и солнца не видно. Полетели камни. Разливается огненная лава. Гибель грозит отовсюду. Земля уходит из-под ног. Безысходный ужас. Наконец, неожиданный подземный удар, треск, и - все погибло.

Все это, от начала до конца, продолжалось в течение двенадцати ужасных дней. "А знаешь? Я выхожу замуж за П."".

В первую минуту Андреев принял слова жены за самый нелепый шутку. Но она их повторила. Он вытаращил глаза. Дальше - больше. Жена продолжает развивать свои планы. ее упорство оказывается яснее. Он все еще не хочет верить. Но имя П. все громче врывается в его дом как имя человека, выжимает его самого с дороги. Жена открыто разговаривает с П. по телефону. Наконец, дочь после длительных колебаний сообщает отцу о серьезных намерениях матери, раскрывает перед ним его давний роман. Андреев начинает чувствовать гибель. Он покупает финский нож, чтобы покончить с собой.

Весь обычный порядок жизни исчез! Муж теряет жену. Он не спит, не ест от неожиданного бедствия. Он все еще за что-то цепляется, хотя и повторяет своей дочери: "Я этого не перенесу". Пока ему все еще кажется, что жена просто бредит. Соперник всего на один год младше него. Средств у самого Андреева достаточно. А главное, Зинаида Николаевна даже не говорит о любви. Она, как сорока, трещит только о миллионах, о высоком положении, о возможности попасть ко двору. Оставалась невольная надежда ее образумить.

Появился, наконец, до Андреева и сам П. с предложением о разводе. Но Андреев и ему еще не говорил ни "да", ни "нет". "Дело серьезное, надо подумать".

Тем временем раздражена Зинаида Николаевна начинает бить дочь за попустительство отцу. Андреев тревожится за дочь, запирает ее от матери и все думает, думает.

Действительно, если бы Андреева имела хоть чуточку женской души, если бы она действительно любила П. и если бы она сколько-нибудь понимала и ценила своего мужа, она бы весьма легко распутала свое положение. Но Андреева совсем не любила П. Она только бесилась, что муж осмеливается перечить ее прихоти.

И вот, утром 23 августа, она решилась разрубить узел. В это время муж после двенадцати бессонных ночей, все еще на что-то надеясь, уже собрался куда-то выйти и, как автомат, надел пальто. Зинаида Николаевна в туфлях на босиком поспешила задержать его, чтобы сразу добиться своего.

Ни ей, ни кому-то в доме, ни менее ее мужу не могло бы прийти в голову, что в это самое мгновение она прямо идет к своей казни и даже делает последние шаги в жизни.

Она была слишком самонадеянна. Мужчина был слишком тихий и покорный. Но она поступила как дикая, тупая существо, что забыла про все человеческое. На безвинного и любящего мужа она набросилась с яростной бранью. Она уже вообразила себя знатной дамой, с властью Трепова в руках. Дочь, которая подбежала на шум, услышала последнюю фразу матери: "Я сделаю так, что тебя вышлют из Петербурга!"

Эта женщина, спасенная Андреевым ссылки, поднятая им из грязи, взлелеянная, сохранена ним как сокровище в течение 16 лет, - эта женщина хочет "скрутить его в бараний рог", уничтожить его без следа, раздавить его своей ногой!

Тогда Андреев быстрым движением сбросил с себя пальто, со словами: "долго ли ты будешь оскорблять нас?" схватил жену за руку, потащил в кабинет - и оттуда, возле двери, послышался ее отчаянный крик.

Через несколько секунд все кончилось.

Андреев выбежал в прихожую, бросил финский нож и объявил себя преступником.

Что произошло в его душе?

На этот вопрос не может быть той определенной ответа, которая необходима для судебного приговора, потому что при таком неописуемом душевном потрясении все в человеке переворачивается вверх дном. Откуда-то изнутри в Андреева поднялась мощная волна окатила и ум, и сердце, и совесть, и память о закон, что грозит.

Что тут было? Ревность? Злоба? Вспыльчивость? Нет, все это не годится. Острые ревность были уже покорены, потому что Андреев мог деловито переговариваться со своим соперником. Злоба и вспыльчивость таки не вяжутся с делом, потому что Андреев был добр и терпелив до последнего мгновения.

Если хотите, здесь были ужас и отчаяние перед внезапно открытыми Андрееву жестокостью и бездушностью женщины, которой он безвозвратно отдал и сердце, и жизнь. В нем до бешенства заговорило чувство непостижимой лжи. Здесь уже орудовала сила жизни, что ломает все негоже без прокурора и без суда. Деваться от этой неминуемой кризиса было никуда ни Андрееву, ни его жене.

Я назову душевное состояние Андреева "неистовством" - не тем неистовством, о котором говорит формальный закон (потому что там нужна непременно душевная болезнь), а неистовством в загальножиттєвому смысле слова. Человек "потеряла здравый смысл", "не помнила себя". Его ноги и руки работали без его участия, потому что душа отсутствовала. Неужели собратья-люди этого не поймут?

Какая глубокая правда звучит в показании Андреева, когда он говорит: "Крик жены отямив меня!". Получается, до этого крика он был в полном умопомрачении.

хотел Ли Андреев того, что сделал? Нет, не желал, потому что на следующий же день говорил своим знакомым: "Я, кажется, отдал бы все на свете, чтобы этого не тралилося".

Наказывать кого бы то ни было за поступок, к очевидности бессознательное, - бесчеловечно, да и не следует.

Вот все, что я хотел сказать. Я пытался разъяснить перед вами это дело языком вашей собственной совести. Правду говоря, я не сомневаюсь, что вы со мной согласитесь.

1 верьте, что Андреев выйдет из суда, как говорится, "с опущенной головой". На дне его души будет как и раньше незаживающая рана. Его грех перед богом и кровавая призрак его жены - во всем своем ужасе - останутся с ним неразлучными до конца".

(Андреев был оправдан как такой, что совершил убийство в состоянии крайнего раздражения и вспыльчивости).

Экспрессивность речи должно гармонировать с ее содержанием. Используемые средства художественной выразительности здесь уместны только в том случае, когда помогают усилить звучание аргументов, влияние фактов. Бессодержательная помпезная речь - пустое сотрясение воздуха. Риторика ради украшательства может ослабить логическую мотивированность и убедительность речи, привести к обратному эффекту и комических ситуаций. Один из таких случаев описал А. П. Чехов в рассказе "Случай из судебной практики". "Подсудимый Шельмецов обвинялся в краже со взломом, мошенничестве и проживании по чужому паспорту". Защищал его "знаменитый и популярный" адвокат. Этого адвоката знает весь мир. Замечательны его речи цитируются, фамилия его произносится с благоговением. Когда товарищ прокурора сумел доказать, что Шельмецов виновен и не заслуживает снисхождения, когда он уяснил, убедил и сказал: "Я кончил", - поднялся защитник. Все нашорошили уши. Воцарилась тишина. Адвокат заговорил, и. пошли плясать нервы М-ской публики! Он вытянул свою смугловатую шею, склонил на бок голову, сверкнул глазами, поднял вверх руку, и необъяснимая сладость полилась в напряженные уши. Речь его заиграла на нервах, как на балалайке. После первых двух-трех его фраз кто-то из публики громко ахнул, и вынесли из зала заседания какую-то бледную даму. Через три минуты председатель вынужден был потянуться к звонку и трижды позвонить. Судебный пристав с красным носиком завертелся на своем стуле и стал угрожающе посматривать на увлеченную публику. У всех зрачки расширились, лицо сполотніли от страстного ожидания следующих фраз, они вытянулись. А что делалось с сердцами?!

- Мы - люди, господа присяжные заседатели! - сказал, между прочим, защитник. - Перед тем, как предстать перед вами, этот человек выстрадал шестимесячное предварительное заключение. В течение шести месяцев жена лишена была горячо любимого супруга, глаза детей не высыхали от слез при мысли, что около них нет дорогого отца! О, если бы вы посмотрели на этих детей! Они голодны, потому что их некому кормить, они плачут, потому что они глубоко несчастны. Так посмотрите же! Они протягивают к вам свои ручонки, прося вас возвратить им их отца! их здесь нет, но вы можете себе их представить (Пауза). Заключение. Его посадили рядом с ворами и убийцами. Его! (Пауза). Надо только представить себе его моральные мучения в этом заточении, вдали от жены и детей, чтобы. Да что говорить?!

Среди публики послышались всхлипывания. Заплакала какая-то девушка с большой брошью на груди. Вслед за ней захныкала ее соседка, старушка. Защитник говорил и говорил. Факты вия обходил, а напирал больше на психологию.

- Знать его душу - значит знать особый, отдельный мир, полный движений. Я изучил этот мир. Изучая его, я, признаюсь, впервые изучил человека. Я понял человека. Каждое движение его души говорит о том, что в своем клиенте я имею честь видеть идеального человека.

Судебный пристав перестал глядеть угрожающе и полез в карман за платком. Вынесли из зала еще двух дам. Председатель дал покой звонке и надел очки, чтобы не заметили слезинки, что встал в его правом глазу. Все полезли за платочками. Прокурор, этот камень, этот лед, этот самый бесчувственный из организмов, беспокойно завертелся на кресле, покраснел и стал глядеть под стол. Слезы заблестели сквозь его очки. "Надо было мне отказаться от обвинения! - подумал он. - Ведь такого фиаско потерпеть!"

- Взгляните на его глаза! - продолжал защитник (подбородок его дрожал, голос дрожал, и сквозь глаза глядела душа, страдает). - Неужели эти кроткие, нежные глаза могут равнодушно глядеть на преступление?

О нет! Они, эти глаза, плачут! Под этими калмицькими скулами скрываются тонкие нервы! Под этими грубыми грудью бьется далеко не преступное сердце! И вы, люди, осмелитесь сказать, что он виноват?!

Тут не вынес и сам подсудимый. Пришла и его пора заплакать. Он захлопал глазами, заплакал и беспокойно заерзал.

Виноват! - заговорил он, перебивая защитника. - Виноват! Осознаю свою вину! Украл и мошенничества планировал! Окаянная я человек! Деньги я из сундука взял, а краденую шубу велел свояченице спрятать. Каюсь! Во всем виноват!

И подсудимый рассказал, как было дело. Его приговорили".

Какими свойствами должен обладать судебная речь, чтобы убедить слушателей? Любое красноречие берет свое начало от истины. Правда убеждает, ложь всегда вызывает неприятие

Сила аргументов в их достоверности. Каждый из аргументов необходимо тщательно проверить и взвесить, сопоставить с другими доказательствами по делу. Искусство аргументации заключается также в умении с помощью фактов и логических операций опровергать доводы оппонента.

Авторы риторик советуют; звать на помощь образность, выразительность и эмоциональность в неразрывной сочетании с логичностью; приберечь чувственный эффект к концу выступления, иначе такого тона на всю речь может не хватить, а снижение эмоциональности речи повлечет снижение интереса к ней.

Яркой звездой среди известных судебных ораторов был самобытный Федор Плевако.

Природа наделила Ф. Н. Плевако могучим талантом и трудолюбием. Неустанно расширяя круг своих знаний и имея дивный дар красноречия, он сумел достичь наивысших высот искусства риторики, убеждая и очаровывая слушателей свободой, легкостью, ясностью и красотой слова.

Богатырская сила его интеллекта, эмоциональная мощность и яркость языка были способны крушить все преграды на пути к защите прав и свобод человека. Его речи сравнивали с водопадом. По словам А.Ф. Лошади, он не "удостаивал" дело своей "просвіченою вниманием", а врывался в нее, как на арену борьбы, восхищаясь судьбой людей и вкладывая в свои речи "чувство своей мятежной души. В Плевако, сквозь внешнее обличие защитника выступал трибун, для которого дело было лишь поводом и которому мешала ограда конкретного случая, что сковывает взмах его крыльев со всей присущей им силой".

Его речи отличались изысканными эпитетами и метафорами, яркими сравнениями и образами, удачными афоризмами и риторическими вопросами, экспрессивностью и благозвучием.

Яркую оценку Ф. Н. Плевако давал журнал "Нива": "Это был самородный, сугубо национальный талант. который покорял сердца своей стихийной мощью. Тот, кто слушал его в значительных, захватывающих его самого делам, до этого времени сохраняет впечатление роскошной лавины красивых образов, сложных слов, поэтических уподібнень, стекающих с его уст и очаровывающих ум и слух. Устами Плевако говорила могучая, великая в своей стихийной красоте, сама Россия".

Ф. Н. Плевако по праву считается гением судебной риторики, выдающимся ученым-юристом, который осуществил значительный вклад в развитие юридической науки. Его труды не потеряли актуальности, несут высокий заряд нравственности, гуманизма и благородства. Они с успехом могут использоваться в учебном и воспитательном процессе в юридических вузах 3.

Не считаю излишество предложить вниманию читателей несколько сокращенный текст речи Ф. Н. Плевако в защиту Качки. "Само появление ее на свет была отвратительной. Это не благословенная пара отдавалось естественным наслаждениям супругов. В период запоя, в чаду вина и вызванной им плотской похоти ей данное жизни. ее носила мать, что постоянно переживала сценами домашнего буйства и страхом за своего грубо разгульного мужа. Вместо колыбельных песен до ее детского слуха долетали лишь крики ужаса и ругательства и сцены веселья и пьянок. Она потеряла отца в шесть лет. Но жизнь от того не изменилось. Мать ее, возможно, надломленная прежней жизнью, захотела пожить, подышать на свободе; но она уже вскоре вся отдалась погоне за своим личным счастьем, а детей бросила напризволяще. ее замужества за бывшим гувернером ее детей, сейчас высланным из России, Битмидом, что младше ее почти на 10 лет; ее дальнейшее увлечение своими новыми чувствами и оставление детей на милость судьбы; заброшенное, неопрятное воспитания; полный разрыв чувственной женщины и иностранца-мужа с русской жизнью, с русской верой, с различными поверьями, что дают столько светлых радостей, которые очаровывают детство; словом, семя жизни Прасковьи Качки было брошено не в плодоносящее землю, а в гнилой грунт. Каким-то чудом оно дало - и зачем дало? - росток, но этому ростку не было дано заботы и любви: его викохали и взлелеяли ветры буйные, суровые вьюги и беспорядочные смены стихий. В этом семействе, что, собственно говоря, не было семейством, а механическим сочетанием нескольких отдельных лиц, думали, что пойти в церковь, заставить пропеть над собой брачные молитвы - значит заключить брак. Нет, от первого поцелуя супругов до той минуты, когда наши дети, окрепшие духом и телом, нас оставляют для новых, самостоятельных союзов, брак не перестает быть священной тайной, высоким обязанностью мужа и жены, отца и матери, морально ответственных за рост души и тела, направление и чистоту разума и воли тех, кого вызвало к жизни супружескую любовь.

Воспитание было действительно странное. Фундамента не было, а тем временем в присутствии детей, и особенно в присутствии Паши, любимицы отчима, не стесняясь говорили о вещах, выше ее понимания: осміювали и осуждали существующие явления, а вместо них ничего не давали. Таким образом, воспитание доруйнувало то, чего не могло разрушить физическое нездоровье. О воспитании и говорить нечего. Не все ли мы теперь жалуемся на то, видя, как много бед у нас от халатности семейств до этого крупнейшего обязанности родителей?

(в Дальнейшем в ходе речи были изложены по фактам следствия события из жизни Утки от 13 до 16 лет).

Мать, чувствуя холодность мужа, начала бороться с этим обстоятельством. При постоянных переездах с места на место, из деревни то в Петербург, то в Москву, то в Тулу, ребенок нигде не может остаться, освоиться, а супруги тем временем ежеминутно в ругани через чувства. Сцены ревности начинают наполнять жизнь супругов Битмидів. Иметь доходит до подозрений к дочери и, бросив мужа, а с ним и всех детей от первого брака, едет в Варшаву. Проходят дни и годы, а она даже и не думает о судьбе детей, не интересуется ими.

В одиночестве, у взрослого Паши, Битмид-отчим действительно стал мечтать о других отношениях. Но когда он начал выражать их, в девушке заговорил моральный інстинкт. ей стало страшно от предложения и невозможно дальше оставаться у отчима. Ласки, что она считала за родительские, оказались ласками мужчины-искателя; дом, что она воспринимала за родной, стал чужим. Нить порвалась. Мать далеко. Бездомная сирота ушла из дома. Но куда, к кому? Вот вопрос.

В Москве была подруга со школы. Она - к ней. Там ей дали убежище и ввели в группу, до сих пор ею не виденный. Целая кучка молодежи живет не ссорясь; все читают, учатся. Ни сцен ее бывшего домашнего очага, ни плотских инстинктов она не бачить. ее потянуло сюда. Здесь на нее ласково взглянул Байрашевский, что выделялся среди других знаниями, основательностью. Бездомное существо, зверек, у которого нет пристанища, дорого ценит приветливое отношение. Она привязалась к нему со всем жаром первого захвата. Но он выше нее: другие его понимают, а она - нет. Начинается погоня, бег; как и всякий бег - прыжками. На фундаменте недоделанному и изменчивого воспитания страстная юность, что увидела в ней умную и развитую девушку, начинает сводить беспорядочную здание: девушка, которая плохо владеет даже началами арифметики, садится за сложные формулы новейших социологов; девушка, что не работала ни разу в жизни за вознаграждение, обдумывает по Марксу отношения труда и капитала; девушка, которая не умеет перечислить городов родного края, что не знает порядком поверхностного очерка судеб прошлого человечества, читает мыслителей, которые мечтают о новые границы для будущего. Понятно, что звуки доносились до уха, но мысль ускользала. И читалось это не с целью знания: читать то, что он читает, понимать то, что его интересует, жить им - стало девизом девушки. Он едет в Питер. Она - туда. Здесь роман получил развязку. Юноша приласкал девушку, видимо, сам увлекаясь, сам себе веря, что она ему пришлась по душе. Началось счастье. Но оно было кратковременным.

Страсть, что легко занялась, легко и погасла в Байрашевського. Другая женщина приглянулась, другой стало жалко, другое состояние он спутал с любовью, и легко, без борьбы, он пошел на новую наслаждение.

Она почувствовала горе, она узнала его. В словах, что играть мы теперь не можем, было изложено, каким ударом было для брошенной ее горе. Кратковременное счастье только еще больнее, еще пекучіше сделало для нее ее пустую, беспризорного, одинокую судьбу. Будущее с того шага, как закроется навсегда дверь в покой ее друга, представлялось темным, далеким, не просветленным ни на минуту, неизвестным. И она услышала первые приступы мысли об уничтожении. Кого? Себя или его - она сама не знала. Жить и не видеть его, знать, что он есть, и не мочь подойти к нему - это какой-то неестественный факт, невозможность. И вот, любя его и ненавидя, она борется с этими чувствами и не может отдать предпочтение одному над другим.

Он поехал в Москву, она, как ягненок за маткой,-за ним, не рассуждая, не думая. Здесь ее не узнали. Все в ней было перероджене: привычки, характер. Она вела себя странно; непривычные к психиатрических наблюдений лица и те опознали в ней ненормальность, увидев в душе гнетущую ее против воли, свыше волю тоску. Она собирается убить себя. ее берегут, остаются с ней, забирают у нее револьвер. Порыв убить себя меняется порывом убить милого. В одной и той же души идет трагическая борьба: и сама рука заряжает пистолет и пишет на себя донос в жандармское управление, прося арестовать опасную пропагандистку Прасковью Качку, видимо, желая, чтобы посторонняя сила связала ее больную волю и помешала идеи перейти к делу. Но доноса, как и полагалось, не поверили.

Наступил последний день. До чего-то страшного она готовилась. Она отдала первой встречной все свои вещи. Очевидно, мысль самоубийства охватила ее. Но ей еще раз захотелось взглянуть на Байрашевського. Она ушла. Будто злой дух шепнул ему новым ударом поразить грудь напівдитини, страдающего лица: он сказал ей, что приехала та, которую он любит, что он встретил ее, был с ней; пожалуй, огнем горели его глаза, когда он говорил, не жалея чужой муки, о часа своей радости. И представилось ей вразрез с ее горем, ее покинутым и осміяним любовью, молодое чужое счастье. Как в вине и разгуле другой пытается забыть горе, попыталась она в песнях разлить свое, но песни или не давались ей, или будили в ней воспоминания прошлого утраченного счастья и надрывали душу.

Она пела как никогда; голос ее был, по выражению юноши Малышева, страшный. В нем звучали такие ноты, что он - мужчина молодой, крепкий - волновался и плакал. На беду, попросили спеть ее любимую песню из Некрасова: "Еду ли ночью по улице темной". Кто не знает могущественных сил страданий этого певца, кто не находил в его звучных аккордах отпечатки своего собственного горя, своих собственных невзгод? И она запела. и каждая строка поднимал перед ней ее прошлое со всем его безобразием и со всем гнетом, что надломил молодую жизнь. "Друг беззащитный, больной и бездомный, вдруг предо мной промелькнет твоя тень", - пелось в песне, а воображением бедняги рисовалась картина одиночества, которая сжимала сердце. "С детства тебя невзлюбила судьба; суров был отец твой угрюмый", - говорил язык, а память преподносила с прошлого оскорбления страшнее, чем говорилось в песне. "Да не на радость сошлась и со мной. " - попела песня по новой волной представлений, воспроизводили ее московское жизни, минутное счастье и безграничное горе, что сменило короткие минуты света. Душа ее надрывалась, а песня не жалела, рисуя и гроб, и падение, и проклятия толпы. И под финальные слова: "Или пошла ты дорогой обычной и роковая свершилась судьба" - преступление было совершено.

Сцена с убийством, поцелуй мертвого, плач и хохот, констатирован всеми свидетелями, истеричное состояние, видение Байрашевського. - все это свидетельствует, что здесь не было расчета, намерения, а было то, что на душу, одаренную силой в один талант, насело горе, которого не выдержит никакая сила, и она задавлена ним, задавленный не легко, не без борьбы.

Больная боролась, сама с собой боролась. В решительную минуту, судя из записки, переданной Малышеву для передачи якобы Зине, она еще хотела покончить с собой, но по какой-то неизвестной для нас причине одна волна, что несла убийство, переиграла другую, что несла самоубийство, и развязалась злом, которое унесло сразу две жизни, потому что и в ней убито все, все надколото, все сожжено угрызениями совести, что не умирает, и сознанием греха.

Я знаю, что преступление должно быть наказано и что злой должен быть уничтожен в своем зле силой карающего суда. Но присмотритесь к этой, тогда 18-летней женщины, и скажите мне, кто она? Зараза, которую нужно уничтожить, или заражена, которую надо пощадить? Не всю жизнь ее отвечает, что она последняя? Морально гнилые были те, кто дал ей жизнь. Росла она как бы между своими, но у нее были родственники, а не было родных, были производители, но не было родителей. Все, что ей дало бытие и форму, заразило то, что дано.

На взгляд практичных людей, - она труп, воняет. Но правда людей, когда она хочет быть отражением правды Божьей, не должна так легко вершить дело суда. Правда должна в душу ее войти и прислушиваться, насколько большими были унаследованы подарки, и не переборола их демоническая сила среды, болезни и страданий? Не с ненавистью, а с любовью судите, если хотите правды.

Пусть воскреснет она, пусть зло, навеянное на нее извне, как пелена гробовая, спадет с нее, пусть правда и ныне, как и прежде, питает и чудодіє! И она оживет. Сегодня для нее большой день. Бездомная блукачка, безродная, - потому что ее родная мать не подумала, живя все эти годы где-то, спросить: а что поделывает моя бедная девочка? Безродная блукачка впервые нашла свою мать-родину, Русь, что сидит перед ней в образе представителей общественной совести.

Раскройте ваши объятия, я отдаю ее вам. Делайте, что совесть вам велит.

Если ваше родительское чувство возмущено грехом ребенка, сожмите гневно объятия, пусть с криком отчаяния будет ли это слабое существо и исчезнет. Но если ваше сердце подскажет вам, что в ней, сломанной другими, искалеченной без собственной вины, нет места тому злу, орудием которого она была; если ваше сердце поверит ей, что она, веруя в Бога и в совесть, муками и слезами омыла грех бессилия и помраченного болезнью воли, - воскресіть ее, и пусть ваш приговор будет новым рождением ее на лучше, страданиями обученным життям1.

Добротная судебная речь требует тщательной подготовки. Создать вступление к речи, чтобы привлечь слушателя, возбудить его внимание и подготовить его к своим поучениям; изложить дело кратко и ясно, чтобы все в нем было понятно; обосновать свою позицию и опровергнуть противную и сделать это не беспорядочно, а при помощи такого построения отдельных доводов, чтобы общие следствия вытекали из отдельных доказательств; наконец, замкнуть все это выводом, что разжигает или успокаивает, - так писал об искусстве дебатов и композиции речи Марк Туллий Цицерон.

Моделирование судебной речи предполагает логический и психологический расчет.

Начало имеет задеть слушателей, привлечь внимание к оратора и подготовить слушателей к восприятию его доводов. Штампованных фраз, банальных вопросов, общеизвестных сведений, скучных словосочетаний следует избегать. Опасно начинать речь в патетическом тоне - попробуйте его удержать. Мудрее, когда экспрессивное звучание речи имеет тенденцию к усилению по мере произношения. Помощь в выборе начала могут предоставить удачные афоризмы, интересные высказывания оппонентов, парадоксы, притчи, жизненные мудрости.

Проанализируйте и дайте свою оценку таким началам судебной речи.

"Уважаемые судьи! В одной средневековой легенде рассказывается о странный звоночек, что имел волшебное свойство: в его звуках каждый слышал тот напев, который ему хотелось услышать. Как часто прения сторон напоминают этот колокольчик" (из речи Я.С. Киселева).

"Господа судьи! Кто-то из великих, по-моему это был И. Кант, говорил, что "чувство справедливости появляется рано, понятие справедливости - поздно". Обстоятельства дела подсказывают, что здесь нельзя спешить с выводами".

"Господа! Кажущаяся простота этого дела обманчива и не должна сделать нас простаками. Простота, - говорят в народе, хуже воровства".

"Господа! Потерпевший в деле был необыкновенной души человек, а преступление, которое мы рассматриваем, лишь подтверждает печальную мысль: "У красивого цветка жизнь обычно коротка. "".

"Господа! В нашем городе разыгралась грандиозная драма. Не известно, кто ее автор и режиссер, но нам известны ее последствия".

А вот так начинал свою речь непревзойденный гений судебного красноречия Федор Плевако по делу крестьян села Люторич, что актуальна и сейчас:

"Господа судьи и знатные присяжные! Документы прочитаны, свидетели выслушай и, обвинитель сказал свое слово - мягкое, гуманное, а потому еще более опасное для дела; но страстно решающее вопрос не поставлен смело и четко. А между тем, оно просится, оно рвется наружу: позатикайте уши, зажмурте глаза, зажмите мои уста, - все равно оно пробьется насквозь; оно в фактах нами изученной дела, его обнажают те заведенные порядки в управлении села Люторич, те порядки, которые. из года в год, капля по капле, обессиливали свободу русского мужика и, знесилюючи, завладели ею в свою пользу".

"Который вступление не выбрал бы оратор, - отмечает Н. М. Ивакина, - важно помнить, что: 1) в нем должен отразиться тот конфликт, на котором строится судебная речь; 2) оно должно быть связано с главной частью, служить отправной точкой для исследования обстоятельств дела; 3) не должно быть длинным; 4) стилистически должно гармонировать с основной частью".

в то же Время, в устной речи неоправданный плавный переход от одного суждения к другому. Здесь изящество уступает целесообразности, необходимости акцентов.

Основная часть речи содержит: изложение фактических обстоятельств дела, анализ доказательств, юридическую оценку деяния, предложение конкретного решения (квалификация, мера наказания, оправдательный приговор), анализ личности подсудимого, причин и условий, которые способствовали совершению преступления. В зависимости от композиционного замысла характеристика обвиняемого может быть предоставлена и в поступлении.

Искусство судопроизводства есть не что иное, как искусство доказательств и аргументации. Доводы, которые излагаются, должны отвечать основным правилам логики.

Мысль должна быть лаконичной и точно сформулированной, неизменной в течение всего процесса доказывания.

в Качестве аргументов мнения могут выступать только такие положения, истинность которых доказана в суде.

Каждый из аргументов доказывается, обосновывается, доказывается самостоятельно, независимо от доказуваної тезисы.

Доказательства, используемые как аргументы не должны противоречить друг другу. Из противоречивых ссылок не может с необходимостью вытекать одно истинное положение.

Аргументы должны быть достаточными для выводов, которые обосновываются.

Любая мысль должна быть тождественна сама себе и не противоречить другим суждением. Два несовместимых суждения не могут быть одновременно истинными. Одно из них ложное. Из двух взаимоисключающих суждений одно истинно, другое ложно.

Говоря об аргументации, В. Лессинг отмечал: "Я не знаю ни одного блестящего стиля, который не заимствовал бы более-менее своего блеска от истины". Правда убеждает, ложь оскорбляет.

Судебная речь должна быть логичной, содержательной и убедительной. Нужно знать предмет, о котором говоришь, в точности и подробности, выяснив себе вполне его положительные и отрицательные свойства, нужно знать свой родной язык и уметь пользоваться его гибкостью, богатством и своеобразными оборотами и, наконец, следует быть искренним, писал А. Ф. Лошади. "Юристу, - отмечает Н. М. Ивакина, - важно владеть логикой рассуждения - уметь обосновывать свою правоту и логично доказывать неспособность тезисов оппонента".

"Четыре качества должны быть присущи судье: учтиво слушать, мудро отвечать, трезво размышлять и беспристрастно решать", - говорил Сократ.

И, пожалуй, первое, что необходимо участникам процесса, - это внимательно выслушать доводы другой стороны. Как говорится, - "противоположную сторону нужно выслушать, даже если она очень противоположная". Ы. В. Гете резонно заметил: "Тем, кто спорит, кажется, что они возражают, тогда как они только повторяют собственное мнение и не выслушивают доводов своего противника". А П. Буаст отмечал, что "светоч истины меркнет, когда им сильно машут".

Логическая речь должна быть искренней и исключать всякие попытке введения оппонентов в заблуждение. Том, каким должно быть искусство аргументации, ярко и убедительно показывает Франсуа Рабле, описывая речь истца Іанотуса де Брагмардо, который излагал свои доводы так:

"Как бы это было хорошо, если бы вы вернули нам колокола, потому что мы имеем в них крайнюю необходимость. Много лет назад мы не отдали их за большие деньги кагорським лондонцам, так же как и брійським бордосцям, которых пленили субстанціональні достоинства их элементарной комплекции, уходящих корнями основательной плодородия их квадитативної натуры и порождающие способность разгонять лунный гало и охранять от стихийных бедствий наши виноградники, то есть, собственно говоря, не наши, но окружающие, но если мы избавимся от крепких напитков, то мы потеряем и все наше имение, и все наше понимание. Если вы выполните мою просьбу, то я заработаю десять пядей сосисок и отличные штаны, в которых будет очень удобно моим ногам, иначе те, кто послал меня, окажутся ошуканцями. А ей-богу, господин мой, хорошая вещь - штаны. Примите во внимание, что я восемнадцать дней випальцьовував эту блестящую "мухомористу" речь. Отдайте кесарю кесарево, а богу божье. Вот где собака зарыта. ".

Комментарии излишни. Эдгар По заметил: "В одном случае из ста тот или иной вопрос усиленно обсуждается потому, что оно действительно темное; в остальных девяноста девяти он становится темным, потому что усиленно обсуждается".

Логичность имеет предметную и понятийную стороны. Предметная состоит в соответствии смысловых связей связям и отношениям предметов и явлений в реальном мире. Понятийная отражает соответствие смысловых свойств элементов языка (объем и широта понятий и т.п.) предметы, обозначаемые, явлениям и свойствам.

Давно замечено, что широкое употребление выражений вроде "итак", "если", "потому что", "то есть", "для того, чтобы", "тем временем" и др. создает впечатление логической связи. Между тем, часто это и есть не что иное как особый прием интеллектуального мошенничества - софистика.

Софизмами называют преднамеренное нарушение правил логики с целью ввести в заблуждение оппонента, придать видимость истинности ложному утверждению.

В истории развития логики известны случаи, когда использование приемов софистики приводило к появлению очень интересных парадоксов. По преданию, философ-софист Протагор, живший в V в. до н.э. заключил со своим самым способным учеником Еватлом очень благородный договор: Еватл, обучавшийся у Протагора праву, должен был заплатить за обучение, когда выиграет свой первый судебный процесс. Закончив обучение, Еватл юридической практикой заниматься не стал.

Недоволен таким результатом, Протагор подал на своего ученика в суд, требуя оплатить стоимость обучения. "Каким бы не был результат суда, - рассуждал Протагор, - Еватл должен будет заплатить. Он либо выиграет этот свой первый процесс, либо проиграет. Если выиграет, то заплатит в силу заключенного договора. Если проиграет - заплатит согласно решению суда". На это его способный ученик ответил: "Если я выиграю, решение суда освободит меня от обязанности платить. Если суд будет не в мою пользу, это будет означать, что я проиграл свой первый процесс и поэтому не заплачу в силу соглашения".

Искусство судебных дебатов - это искусство аргументации, которое предполагает владение законами логики. Логика убеждения берет свою силу от достоверности доводов и умение с их помощью раскрыть истину. Такую, доведенную неоспоримыми доказательствами истину, трудно затуманить даже искусным красноречием, и наоборот. Здравый смысл - вещь очень убедительная.

Известный юрист П. С. Пороховщиков (псевдонимом - П. Сергеич), автор интересной работы "Искусство речи на суде", не без оснований увлекался народной мудростью, описывая такой случай из судебной практики.

Молодой юрист не решался взяться за защиту подсудимого. Отец последнего, не желая оставлять сына без защиты, попросил допустить к участию в деле в качестве защитника родного дяди подсудимого, который работал простым извозчиком.

"Ваше благородие, - начал он, - я человек необразованный и малограмотный; что я буду говорить, это все равно, как бы никто не говорил; я не знаю, что надо сказать. Мы на вас надеемся".

Выступая в судебных прениях, он говорил, волнуясь, торопясь. Но он говорил искренне, по существу и вот что успел высказать:

1. Калкин не хотел причинить столь тяжелое повреждение Федорову, "он ударил его отмахиваясь, не оглядываясь; это несчастный случай, что удар был нанесен в живот".

2. Калкин не хотел этого; "он сам жалеет, что произошло такое несчастье; он сразу пожалел".

3. Он не имел никакого зла против Федорова; он не хотел ударить именно его.

4. Удар "был нанесен" Федорову том, что он был ближе других: "тот ему топчет пятки, он его и ударил".

5. Он не нападал, а бег от нападавших на него.

6. "их шестеро, они с железными палками, он один; он спасал свою жизнь, и ударил".

7. Несчастье в том, что у него оказался этот нож: "ему бы ударить палкой, железной тростью, как его били; он сбил бы Федорова с ног и только; тогда не было бы и такой раны; так палки то у него с собой не оказалось".

8. "Какой это нож? Канцелярский ножик; он не для чего-то плохого носил его в кармане; у нас у всех такие ножи для необходимости, для работы".

9. Он не озорник, он смирный; "они за то его не любят, он с ними водку не пил и им на водку не давал".

10. "Он смирный; он не озорник: если бы он остался над Федоровым, когда тот упал, и кричал: "Подходи еще, кто хочет", - тогда бы можно сказать, что он к ним задирался; а он убежал;. размахнулся назад, ударил и убежал". Кончил защитник тем, с чего начал: "Я не знаю, что надо говорить, ваше благородие, вы лучше знаете; мы надеемся на ваше правосудие. "

Вот так в такой лаконичной форме, пользуясь логикой здравого смысла, самобытный оратор из народа убедительно доказал действие подсудимого в состоянии необходимой обороны (что освобождает от ответственности), сказав ровно столько, сколько сказал бы мудрец.

Факты - вещь упрямая. Именно на них нужно акцентировать внимание, анализируя обстоятельства дела.

Искусство аргументации производилось вековым опытом цивилизации, и здесь нельзя не напомнить некоторые поучительные пословицы и афоризмы: "Сила доказательств определяется по их значению, а не по их количеству"; "Очевидное не требует доказательств"; Ei incumbit probatcio, qui dicit, non qui negat - "Бремя доказывания лежит на том, кто утверждает, а не на том, кто отрицает"; In dubio pro reo - "В случае сомнения дело решается в пользу подсудимого или ответчика"; "Нужно ненавидеть преступление, а не обвиняемого" (Августин Николя); "Честный человек, садясь в кресло судьи, забывает о своих симпатиях" (Цицерон); "Длинная речь так же не подвигает дела, как длинное платье не помогает ходьбе" (Ш. Телейран); "Кто часто клясться норовит, тот редко правду говорит" (Восточная мудрость); "Люди охотно верят тому, чему желают видеть правду" (Ю. Цезарь).

Следует придерживаться таких важных свойств судебной речи, как лаконичность, грамотность, ясность и точность. "Говорите не так, чтобы мог понять, а так, чтобы не мог не понять", - подчеркивал П. С. Пороховщиков.

Лаконичность речи достигается точностью суждений, отсутствием закрутистості, повторов. Немногословность - вершина красноречия.

"Судебный оратор, - писал А. Ф. Кони, - должен избегать того, что Аристофан в своих "Облаках" называл "словесным поносом", замечая, что у людей с коротким умом язык бывает слишком длинным"'.

Грамотность предполагает соблюдение норм литературного языка (лексических, грамматических, орфоэпических, стилистических, акцентологічних).

Чтобы хорошо говорить, надо хорошо мыслить, владеть большим запасом слов, хорошо знать свою красочную колоритную язык. В судебных речах, в отличие от судебных документов, которые выкладываются официально-деловым стилем, уместные метафоры, сравнения и другие языковые средства художественной выразительности. Главное - уметь их разумно использовать и уместно применять.

Точность - соответствие суждений установленным фактам. Стоит избегать расплывчатости мыслей и многозначности слов. Иллюстрацией того, как не стоит говорить, может служить небольшой монолог из рассказа А.П. Чехова: "А он схватил его, подмял и оземь. Тогда тот сел на него верхом и давай в спину барабанить. мы его из-под него за ноги вытащили. ".

Обобщая богатейший опыт искусства судебных дебатов, оставлен П.С. Пороховщиковым, можно дать следующие рекомендации.

Признать неизбежно, полезно вспомнить, раскрыть нужное и избежать опасного. Нельзя упорствовать, утверждая то, неправдивость чего доказана, либо опровергая несомненное. Сосредоточить усилия на анализе недостаточно выясненных, но существенных для дела обстоятельств, опасаясь неоднозначно острых доводов.

Не доказывать очевидного. Не допускать противоречия в своих доводах.

Не спорить против несомненных доказательств.

Оставлять самые яркие доказательства и самые решительные доводы на завершающую часть дебатов.

Если улики сильны, приводить их порознь, подробно раскрывая каждый отдельно, если они слабые, собрать их в одну горсть.

Для обоснования выводов использовать лишь достоверные данные, только самые прочные доказательства, решительно отвергая сомнительные и непроверенные.

Не выпускать из виду главной мысли и основных положений. Как можно чаще подкреплять одно доказательство другим. "Если в деле есть прямое доказательство, оставлять его в стороне и доказывать спорный факт косвенными доказательствами: сопоставление логического вывода с прямым удостоверением факта является сильнейшим риторическим приемом".

Не пытаться доказывать больше, когда можно ограничиться меньшим. Кто много доказывает, тот ничего не доказывает, - говорили мудрецы древности.

Не оставлять без возражений сильные доводы оппонента. Разделять его доводы на исходные суждения и опровергать каждый отдельно.

Не бояться соглашаться с оппонентом там, где он прав. Это сделает вас более убедительными, если при этом вы еще и сумеете сформулировать другие выводы из его же аргументов.

Пользоваться фактами, доказанными противником, и возражать ему его же доводами.

Отвечать фактами на слова. Если оппонент обошел молчанием важный факт, напомнить, что противник не нашел его объяснение.

Не доказывать то, что можно возразить, ссылаясь на презумпцию. "Если вы сойдете с этой позиции и дадите слушателям забыть благоприятную вам презумпцию, вы лишите себя одного из лучших своих доводов; вместо славно отраженного наступления останется неудачная вылазка".

Убеждены, что логический анализ дела целесообразно чередовать с эмоционально-риторическими экспрессивными приемами, что придает речи яркость и необходимой динамичности. Динамичность речи, безусловно, усиливается лаконичностью. Лаконичность сводится не сколько к непродолжительности, сколько к ясности и отсутствии лишнего.

По обвинительной речи, то здесь эмоциональные средства следует использовать с благородной сдержанностью, осуждая факт преступления, не проявляя нетерпимости к подсудимому. Прокурор, - как отмечал А. Ф. Кони, - должен выступать "со спокойным достоинством печального долга".

"Будьте судьями разума и совести", - говорил Федор Плевако.

Следует придерживаться одного из важнейших принципов композиции судебной праязыка - принципа усиления: доводы и доказательства, экспрессивные приемы подаются от менее важных и ярких до более значимых и сильных (по возрастанию их влияния); сильнейшие средства убеждения используются в конце речи. Окончание речи должен быть твердым, убедительным и, что не менее важно, корректным.

Ф. Плевако в речи по делу рабочих фабрики, которых обвиняли в бунте и беспорядках образно сказал: "Толпа - строение, люди - кирпич. Из одних и тех же кирпичей строится и храм богу, и тюрьма - жилище отверженных. И разрушьте тюрьму, и кирпичи, оставшиеся целыми от разрушения, могут пойти на храмостроительства, не отражая отвратительных черт их прошлого назначения".

вывод может варьироваться мысль, высказанная еще во вступлении. Вот как этот, так называемый прием обрамления, использовал адвокат. Он начал с характеристики личности подзащитной:

"Товарищи судьи! 12 лет работала здесь врачом Вера Михайловна Цигарова. Тысячи больных спасены ею. Зимой в метель, осенью в слякоть, глухой темной ночью по первому зову она отправлялась в дальние поселки, чтобы оказать помощь больным. Десятки писем на ваш адрес, оглашенные в суде, характеристики, показания свидетелей рисуют нам самоотверженного врача, любимого населением".

Доказав невиновность подсудимой, оратор в заключение сказал:

"Цигарова невиновна, она обмовлена, она должна быть оправдана. И я уверен: еще долгие и долгие годы, как и прежде, в ночную темноту, в снежную стужу и осеннюю слякоть, но по первому зову людей замечательный советский врач Вера Михайловна Цигарова будет спешить к ним на помощь, облегчая страдания и творя добро".

Вывод достраивает, закрывает логическую рамку судебной речи, делает то, о чем писал А.Ф. Лошади: "Конец речи должен закруглить ее, то есть связать с началом". Вывод судебной речи должно быть особенно лаконичным и эмоционально насыщенным. "Конец, - писал А. Ф. Лошади, - разрешение всей речи (как в музыке последний аккорд. кто имеет музыкальное чутье, тот всегда может сказать, не зная пьесы. судя только по аккорду, что пьеса кончилась); конец должен быть таким, чтобы слушатели почувствовали, что дальше говорить нечего".

Ф.Н. Плевако одну из своих речей закончил так: "Я не говорю о вине или невиновности. Я говорю о неизвестность ответа на роковой вопрос дела. Когда надо выбирать между жизнью и смертью, то все сомнения должны решаться в пользу жизни. Такое веление закона и такое мое прохання2".

После окончания судебных прений обвинитель, защитник, подсудимый, а также потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик или их представители вправе представлять суду в письменном виде предложенная формулировка решения по вопросам, которые подлежат разрешению судом при вынесении приговора. Такие предложения дают возможность участникам процесса точнее изложить свои мысли и не упустить важных для них моментов, что вполне возможно в устных дебатах. Указанные предложения принимаются до последнего слова подсудимого, потому что после его завершения суд удаляется в совещательную комнату.

Последнее слово подсудимого - свободна, публичная речь лица, которое отдано в суд, но в силу принципа презумпции невиновности не считается виновным; речь, в которой подсудимый излагает свое отношение к предъявленному ему обвинения и исследованных в ходе судебного следствия доказательств до того, как суд удалится в совещательную комнату для постановления приговора.

Из последнего слова подсудимого суд имеет возможность непосредственно перед принятием основного юридического решения по делу услышать его версию того, что произошло, объяснение характера и мотивов его действий, принять последние ходатайства и просьбы.

Суд должен проявить терпеливость, чуткость и внимательность, выслушать подсудимого, проанализировать представленную им информацию и дать ей оценку. Следует учитывать, что подсудимые люди, часто люди от сохи, часто с трудолюбивыми мозолями и не достаточно привлекательной внешностью, искусные в делах, хотя и неуклюжие на словах. За неумение красиво говорить они часто молчаливые и робкие. И надо уметь услышать их искренний щемление сердца и жар души, понять их слова и жесты, понять и их молчание.

Актуальными остаются с болью и надеждой сказанные Федором Плевако слова по делу крестьян села Люторич: "О, судьи, их тупые глаза умеют плакать и горько плакать; их загорелые груди вмещают в себя многострадальные сердца; их несвязные речи хотят, но не умеют ясно выражать свои просьбы о правде, о милости. Люди они, люди. Судите же по-человечески.

Между последним словом обвиняемого и удалением суда в комнату для совещаний не допускается любого перерыва. Общение других участников процесса с судьями после последнего слова подсудимого и вынесения приговора должна быть исключена.

Если Вы заметили ошибку в тексте выделите слово и нажмите Shift + Enter